Джонатан Гейтс, главный герой, от лица которого и ведется повествование, в молодости и не помышлял стать киноведом. Да, он любил смотреть фильмы. Но шлялся по кинотеатрам исключительно развлечения ради. В конце 1950-ых – начале 1960-ых он увлекся европейским кино, так как там можно было увидеть голых женщин. В общем, парень проявлял вполне естественный интерес. И именно этот интерес привел его в маленький Лос-анджелесский кинотеатр «Классик», в котором всем заправляли волевая Кларисса Свон (Клер) и мягкотелый Дон Шарки. Обстоятельства сложились так, что Джонни быстро стал любовником Клер и стал помогать ей с кинотеатром. Шарки даже и не подумал ревновать, для него союз с Клер не был чем-то уж очень значительным, к тому же он и сам весьма любил похаживать налево. В общем, зажили они втроем настолько счастливо, насколько могли. В итоге Клер выковала из Джонни профессионального киноведа, и тот отправился делать университетскую карьеру. Теодор Рошак неторопливо и обстоятельно показывает профессиональное взросление своего героя. На глазах у читателя из невинного синефила вырастает матерый киновед, причем развитие персонажа показано плавно и убедительно.

В один прекрасный день Джонни довелось увидеть фильм малоизвестного режиссера первой половины XX века Макса Касла. Фильм этот поразил парня до глубины души. Так и началась его одержимость Каслом. Джонни увидел в его работах нечто такое, что можно было бы смело назвать гипнотическим влиянием. И желание разобраться во всем этом повело Джонни все дальше и дальше. Клер вовремя поняла происходящее и направила эту страсть своего ученика в, как ей тогда казалось, конструктивное русло: настояла на том, что именно фильмы Касла стали предметом его научных изысканий.

От фильмов Касла веет ужасом в буквальном смысле этого слова. Любой зритель после просмотра почувствует себя запятнанным. Одна из героинь (крайне второстепенный персонаж) так говорит по этому поводу: «Мать моя, этого достаточно, чтобы на всю оставшуюся жизнь отвадить вас от секса». Позже главный герой признает точность этого высказывания. Вскоре выяснится, что у такого эффекта фильмов Касла есть вполне рациональная причина. Дело в том, что режиссер использовал в своих работах всякие хитрые оптические приемы, которые и оказывали сильнейшее влияние на зрителя. Грубо говоря, ты их не видишь, а они работают. Джонни медленно, но целеустремленно разбирается со всей этой машинерией, узнавая все больше и больше о самом Касле. Рошак, не торопясь, разворачивает перед нами весь этот трудный интеллектуальный путь и предоставляет возможность с головой погрузиться в штудии главного героя и перипетии жизни Макса Касла.

По сути Теодор Рошак написал альтернативную историю кино. Макса Касла он наделил типичной биографией немецкого режиссера, начавшего работать в 1920-ых: умеренный успех на родине, эмиграция в Штаты, прозябание на вторых ролях в Голливуде, тотальное непонимание со стороны студий. Но замысел Рошака не сводится только к тому, чтобы описать правдоподобную биографию выдуманного режиссера. О, нет! Тут гораздо больше амбиций. Оказывается, что Касл стоит чуть ли не за всеми киношедеврами того времени. Начинает с того, что работает ассистентом на «Кабинете доктора Калигари» Роберта Вине, при этом он явно сделал большой художественный вклад в этот фильм. Дальше больше – именно Макс Касл дает ценные советы Орсону Уэллсу и Джону Хьюстону, мы узнаем, что именно он стоит за самыми запоминающимися сценами из фильмов этих режиссеров. Для большей достоверности Рошак вводит в повествование самого Орсона Уэллса (кстати, абсолютно восхитительный эпизод), который прямым текстом признает: да-да, это все не я, это все Касл. Таким образом Макс Касл оказывается этаким тайным благодетелем Голливуда, именно ему мы все обязаны великими киношедеврами того времени. Все это, конечно, позволяет в плане интерпретации совсем по-другому посмотреть на «Гражданина Кейна» и «Леди из Шанхая».

Чем больше мы узнаем о Максе Касле, тем ясней становится, что за ним стояли, собственно, те, кто научил его всем кинематографическим премудростям. С одной стороны, они его поддерживали, с другой – топили. Получается этакая двойная конспирология: сперва нас потчуют тайной историей Голливуда, а затем уже и тайной историей мирового кинематографа. А дальше еще больше – тайной историей прогресса человечества. И самое любопытное здесь то, как постепенно изменяется отношение главного героя к тому, что он узнает. Когда в третьей главе Шарки рассказывает ему о том, что кино изобрели тамплиеры, Джонни лишь скептически выслушивает его. Но уже в главе двадцать четвертой он сам готов поведать об этом глупому человечеству. К сожалению, Рошак не играет в двусмысленность, которая только пошла бы на пользу «Киномании». Если бы он хотя бы немного сместил фокус повествования и позволил читателю усомниться во всем том, что выяснил главный герой, поставил бы того в неоднозначное положение, это сделало бы весь роман гораздо интересней. В конце концов, уделяя так много внимания вопросу интерпретации произведений искусства, Рошак лишает читателя этой возможности. Когда дело доходит до сердца сюжета, автор становится железобетонно серьезным, благо материала для всевозможных домыслов более чем достаточно (история изобретения кинематографа действительно уходит корнями в далекое прошлое, в ней и впрямь полно всяких странных загадок, например, таинственное исчезновение Луи Лепренса). Да, повествование ведется от лица наивного простачка Джонни, который вполне может ошибаться, но построено она так, что в его ошибку даже самый скептичный читатель не поверит. Потому да – без тамплиеров дело не обошлось.

«Киномания» у Рошака получилась объемным романом. Даже несколько более объемным, чем надо. Да, некоторые эпизоды можно было бы подсократить. Да, некоторые сцены кажутся лишними. Но при этом надо отметить, что темп повествования нигде не провисает и нет откровенной воды. Повсюду в тексте обнаруживаются многозначительные намеки, но оценить их получится только после прочтения всего текста, все как полагается в хорошем детективе. Одно то, что у автора получилось достоверно показать эволюцию мировоззрения главного героя (от наивного здравомыслящего мальчишки до эрудированного ученого, потерявшего жизненные ориентиры), отменяет замечание про чрезмерный объем. Все-таки для такого вот фокуса нужна достаточно длинная дистанция. Кроме того, в романе есть еще несколько колоритных и запоминающихся персонажей, хотелось бы, конечно, больше, учитывая, что Рошак умеет таких выписывать.

Читатель «Киномании» с головой погружается в историю кино. Текст пестрит именами режиссеров и названиями фильмов. В этой мешанине легко запутаться, но тут на помощь приходят шестьдесят страниц комментариев (за них надо благодарить Григория Крылова и Юрия Алавердова). Если вам интересен кинематограф, то вы получите еще и огромный список фильмов для просмотра. Рошаку мало погружения в историю кинематографа первой половины XX века, он еще и весьма колоритно живописует, что происходило в данной области культуры во время действия романа (конец 1950-ых – середина 1970-ых), и вот тут-то всем досталось на орехи. Предупреждение: будет много смешного и язвительного.

Но самое лучше в «Киномании» то, как Рошак описывает все эти несуществующие фильмы Касла. Он делает это так, что сцены из них буквально стоят перед глазами. Безусловно, самое лучшее кино – это неснятое кино. Или безвозвратно утерянное. Ведь мы его можем только вообразить. А воображаемое идеально по определению. Так и хочется, чтобы какой-нибудь талантливый визионер (желательно Дэвид Финчер) взял и экранизировал «Киноманию». Но не ради конспирологического сюжета, а ради именно что тех несуществующих фильмов, которые смотрят ее герои. На главную роль, кстати, можно позвать какого-нибудь талантливого молодого актера. Ну, хотя бы Дэниэла Рэдклиффа. Бывший Гарри Поттер мог бы стать отличным Джонатаном Гейлом. Кстати, в конце 1990-ых шли разговоры об экранизации «Киномании». В 2003 году к этому проекту даже приписали режиссера Даррена Аронофски («Пи», «Реквием по мечте», «Фонтан») и сценариста Джима Улса («Бойцовский клуб», «Телепорт»), но дело не заладилось. Есть предположение, что продюсеров не устроило то, что фильм мог получиться слишком разговорным. Хотелось бы верить, что в сегодняшнюю эпоху телесериалов кто-нибудь из «Netflix» все-таки вспомнит про этот роман из начала 1990-ых и порадует нас реконструкцией несуществующих фильмов несуществующего режиссера Макса Касла.

«Киноманию» Теодора Рошака часто сравнивают с «Маятником Фуко» Умберто Эко. Действительно, «Маятник Фуко» вышел за три года до «Киномании», к тому же многие считают этот роман Эко чуть ли не первым в жанре конспирологического детектива. Это, мягко скажем, не так. Например, трилогия «Иллюминатус!» Роберта А. Уилсона и Роберта Шея, вообще, вышла в свет в 1975 году. Правда, скорее всего, Эко повлиял на Рошака. Он, собственно, повлиял на многих и многих. Хотя, исходя из такой логики, надо признать, что Рошак в свою очередь повлиял на Эко. Это легко доказать сравнением последних трех глав «Киномании» и романа «Остров накануне». Тем более, что третий роман Умберто Эко вышел через три года после публикации «Киномании». В общем, на все эти сравнения действительно не стоит обращать внимание. Тем не менее, стоит сказать, что Рошак проявил новаторство не в теме конспирологического заговора (что может быть банальней, в самом-то деле?), а в том, на каком материале он раскрыл свой сюжет. В 1991 году еще не было так очевидно, что реальная тайная история кино может стать основой для увлекательного повествования. При этом Рошак умудрился изобразить мир кино не через повседневную жизнь голливудских звезд (в которой, как известно, много чего происходит – и грязного, и таинственного, и странного, и нелепого, а еще и очень скучного), а через повседневную жизнь зрителя. И вот этот-то ракурс можно признать за гениальное открытие. Любой читатель смотрел кино. Любой читатель хотя бы раз строил какие-нибудь теории по поводу того, что увидел. Любой читатель может понять аффект от сильного фильма, ведь он хотя бы раз его ловил. Потому любому читателю будет близок главный герой «Киномании». И вот таким простым образом Теодор Рошак и приближает к нам все эти тайны тамплиеров.

Главный фокус «Киномании» заключается в том, что она работает примерно так же, как и фильмы Касла. Они подспудно сообщают нечто зрителю, зритель не замечает этого, но подсознательно усваивает. Главное всегда должно быть сокрыто, не высказано. Есть шанс – если все, конечно, сделано правильно, – что тогда главное все-таки доберется до адресата. А любая прямо высказанная идея имеет шанс натолкнуться на стену непонимания или же отказа понимания. Рошак делает основой своего романа фантастическое допущение (внимательный читатель не раз задумается о степени фантастичности этого допущения), что через скрытые элементы в фильмах можно программировать человека. По сути любые фильмы в «Киномании» являются инструментом манипуляции. А следовательно, весь кинематограф предстает злом. Может показаться странным, что в таком страстном романе про кино обнаруживается такой нигилистический смысл. Хотя что вы хотели от автора, который считал себя неолуддитом? И что показательно, все киноманы в романе «Киномания», в общем-то, очень плохо кончили. Погоня за высшими смыслами не привела их ни к чему хорошему. С сенифилами автор обошелся помягче, но тоже нельзя сказать, что прямо-таки хорошо. Тут счастливы те, для кого кино ничего не значит, те, кто свободны от его тлетворного влияния. Вот такой вот разворот на сто восемьдесят градусов, господа хорошие.

Наверное, любой последовательный киноман, прочитав «Киноманию», должен был бы воспылать праведным гневом и разорвать книгу на части. Но все-таки как же тут интересно написано про все эти фильмы… Да и все эти вариации истории кинематографа так хитроумны… Ну, разве выкинешь такую книгу? Просто ее можно не перечитывать целиком, а оставить памятные закладочки в самых удачных местах. Ведь порой и какой-нибудь фильм нам ценен исключительно парой прекрасных ракурсов.

Критик, решивший взяться за рецензию на «Мстители: Финал», оказывается в схожей ситуации. Чтобы он не написал, точно найдутся те, кто с ним не согласится. Если напишет, что спецэффекты хороши, придут те, кому они показались дешевкой. Если похвалит сценарий, то ему возразят, что тут полно сюжетных дырок (а их точно найдут больше, чем есть на самом деле). Если попытается поумничать и порассуждать про скрытые смыслы, то абсолютно точно кто-нибудь сообщит простую мысль, что в кинокомиксах даже поверхностные смыслы искать не стоит. И равно наоборот – если поругает, то получит в ответ обвинения в предвзятости, снобизме и всех остальных возможных в данном случае грехах. Тут даже раскрывать подробности сюжета надо с опаской, противники спойлеров, конечно, почувствуют себя оскорбленными, хотя на данный момент эти дурацкие спойлеры, кажется, из каждого утюга доносятся. Создатели фильма вроде бы смогли одновременно усидеть даже не на двух стульях, а на целом десятке. Хотели неожиданные повороты сюжета? Получите! Хотели масштабную битву? Будет! Хотели тяжелые переживания героев? Ну, их тут в достатке! Хотели отсылки к предыдущим фильмам? Без этого не обошлось! О, вы беспокоитесь по поводу политкорректных моментов? Тогда получите гея, переживающего утрату близкого человека, и парад героических женщин. Критику все-таки в данном случае сложней. Но он попытается обойти подводные камни, сообщив всем и сразу, что предлагаемый текст не является чистой рецензией, а скорее фиксацией некоторых впечатлений от просмотра. Потому будет уместным написать дальнейший текст от первого лица.

Я никогда не был ярым фанатом киновселенной «Marvel». До весны прошлого года видел всего пять фильмом франшизы. Одни вызвали у меня скуку и раздражение, другие – понравились. Я больше комиксы читал. На «Войну бесконечности» пошел только потому, что все мои друзья и знакомые, посмотрев ее, только и рассказывали, как им очень понравилось. И первый час не понимал, что, вообще, забыл в кинотеатре. Не покидало стойкое впечатление, что смотрю двадцатый сезон сериала, просмотр которого я забросил шесть сезонов назад. Какие-то персонажи, у них какие-то взаимоотношения, отсылки к каким-то событиям. Но чем дальше, тем становилось любопытней. Сериал вдруг превратился в древнегреческую трагедию про схватку с судьбой. Танос, словно неотвратимый рок, пер к своей цели, остановить его было практически невозможно. И вот – он щелкнул пальцами… Ну, все знают, что после этого случилось. Фильм оборвался на высочайшей ноте, накал достиг пика. Единственный вопрос, который мучил меня при выходе из кинотеатра, был прост: как они смогут всех вернуть и при этом не сфальшивить? И именно поэтому я и пошел на «Мстители: Финал»: посмотреть, получилось ли у авторов не опустить планку. Что ж, они большие молодцы. Вот только преподнесли мне совсем не то, что я ожидал. И за это спасибо им, конечно.

Итак, все начинается так, словно и не было этого года ожидания. Пролог выглядит частью эпилога прошлой части. Соколиный Глаз проводит день с семьей: игры с детьми, пикничок, всякое такое. А потом все, кроме него, исчезнут. И при этом нет никакой нагнетающей атмосферу музыки. Тихо, спокойно, грустно. Подобная сцена уместна, скорее, в какой-нибудь инди-драме. Хорошее начало, подумал я.

А потом сценаристы начали обламывать все ожидания зрителя. Уже примерно на десятой минуте фильма они умудрились прибить Таноса. Вы думали, что герои все три часа будут преследовать его? Не, так не будет. Ах, вы думали, что надо просто отобрать у Таноса Перчатку Бесконечности? Ну, он не дурак, знает, что после своего поступка, стал самым разыскиваемым существом во Вселенной. Потому просто взял да и уничтожил волшебные камешки. Дорогие Мстители, поймать меня не сложно, и проку от этого вам не будет.

А вот еще важная коллизия. Все ломали голову над тем, как Скотт Лэнг выберется из квантового пространства. Да очень просто: крыса случайно нажмет нужную кнопку. Вот и все. И не нужна никакая капитан Марвел. За полминуты проблему решили.

Вы ожидали, что означенная героиня выполнит роль бога из машины. Ха! Ее покажут едва ли раза три, при этом она будет скорее выполнять функцию декорации. Ведь было бы нечестно взвалить весь груз спасения мира на ее плечи, старые герои заслужили самим решить столь важную проблему. А новичкам, конечно, тоже свое достанется, но позже – в новых сольниках.

Таким сюжетным ходам хочется аплодировать стоя.

На мой взгляд, сценаристы провели образцовую работу. То, как они обманывают ожидания, связывают предыдущие фильмы между собой, зеркалят сюжет предыдущих «Мстителей» (раньше Танос собирал Камни Бесконечности, теперь их собирают супергерои) и подменяют цели (вы думали, что вернуть погибших сложно, так вот, сложнее будет отстоять их) заслуживает похвалы и записи в Книгу Сценарных Достижений Голливуда. Но при этом давайте учитывать следующее: это образцовая сценарная работа в рамках определенного (я бы сказал даже «специфичного») жанра и в условиях конкретных задач, которые стояли перед создателями. Если оторвать «Мстители: Финал» от франшизы, то будет непонятно, как их оценивать. Все-таки сериал, и третий сезон подошел к концу. Только сериал этот выходил в кинотеатрах, и у его эпизодов чудовищный хронометраж.

Есть, конечно, и то, что не понравилось. Вот, например, не понравилось то, как переосмыслили образ Тора. Он действительно такой тупой и слабый, что стал алкоголиком с пивным животом? Этот персонаж точно не заслуживал подобной участи. А если посмотреть на ситуацию не с позиции «нравится – не нравится», а с позиции логики повествования, то абсолютно не понятно, зачем Тора при том, как он деградировал, взяли на миссию. Он же ее практически завалил, да что там завалил – все за него сделал говорящий енот. Зато теперь мы знаем, что у Тора самая лучшая во Вселенной мама. Хотя это – если уж так надо было – могли бы показать совсем другим образом.

Хочется сказать еще пару недовольных слов по поводу хронометража «Мстители: Финал». Все-таки три часа – это долго. И если вы берете столь длинную дистанцию, то ее надо максимально наполнить событиями. Мы тут, чай, не фильм Тарковского смотрим, а развлекательный кинокомикс. И темп фильма, надо это признать, порой провисает. Почему? Потому что авторам нужно показать как можно больше душевных страданий персонажей. Ну, да – мы поняли, половина всех разумных существ во Вселенной исчезла, утрата колоссальная, все переживают, а тут еще и личные драмы добавляются. Так вот – психологические моменты никогда не были достоинствам франшизы. Может быть, двенадцатилетнего зрителя все это и может тронуть. Но вот взрослого – вряд ли. В «Мстители: Финал» есть очевидные удачи из этой категории (особенно, в финале), но длительное наматывание соплей на кулак только раздражает. Если бы фильм сократили хотя бы на полчаса, он только выиграл бы. Но авторы идут на поводу фанатов. Они все это растягивают не просто так, они понимают, что фанатам все это очень надо. И в итоге, как мне кажется, перекармливают их. Действительно, если использовать метафору с едой, то, выйдя из кинотеатра, чувствуешь себя объевшимся. Недаром многие сейчас говорят, что на этом можно смело ставить точку.

При всем при том, мне понравилось. Не скажу, что кинусь пересматривать. Вот «Доктора Стрэнджа» когда-нибудь точно пересмотрю. Но совершенно не жалею, что посмотрел этот фильм.